МЕСТО И ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ
Пригород Атланты, штат Джорджия, 32 года (15 февраля 1983)
РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Полицейский департамент, отдел по контролю фейрума, специалист-оперативник
ФЕЙРУМНОСТЬ
Бета-фейрумный.
СВОЙСТВО
Сверхчеловеческая сила, регенерация
АРТЕФАКТ
Нет.

---

БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ
Зак Деккер - отец, 61 год, страховой агент;
Аманда Деккер (Вайден) - мать, 58 лет, домохозяйка с подзорной трубой;
Том Деккер - старший брат, 33 года, медик;
Иви Деккер - младшая сестра, 26 лет, в вечных поисках счастья, принца на белом коне, идеальной работы, идеального платья в идеальных розовых очках.
НАВЫКИ И УМЕНИЯ
Обучен тактике и стратегии, правилам ведения боя и слежки в различных условиях;
Обучен различным техникам рукопашного боя, стрельбе из всего, что стреляет;
Может оказать первую медицинскую помощь в полевых условиях;
Сносно готовит;
Хороший пловец (занимался ещё до приключений у соседей в бассейне);
Водит машины, мотоциклы, а ведь хотел пилотировать самолеты;
Обрывочные знания и умения в разных мирных областях из-за попыток маменьки запихнуть его во все возможные секции разом, но все сумбурно и обрывочно.
ВНЕШНИЕ ПРИМЕТЫ
Волосы до плеч, немного вьются, уши оттопырены, нос выдающийся. Черты лица вообще крупные, несуразные и делают похожим на добряка-простофилю без единой сложной мысли в голове. Есть что-то от медведя-подростка.
Находится в хорошей физической форме. Татуировок и шрамов нет.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ
Семейство Деккеров было самым заурядным и типичным в пригороде Атланты: небольшой дом с газоном и клумбой, заурядная работа главы семейства, стандартные закупки продуктов в конце недели и местечковые праздники. Зак Деккер работал страховым агентом - средняя должность, не нарушающая правила приличия ни слишком маленькой зарплатой, ни слишком большой ответственностью; Аманда занималась домом, его благоустройством и детьми. Она, правда, в их компании всегда слыла женщиной творческой и умной, потому что от скуки подрабатывала дизайнером интерьеров, пользовалась успехом и спросом, но только в кругу своих, потому что удаляясь на три квартала от их дома, сама информация о ее существовании в этом мире исчезала, теряясь среди точно таких же заурядных американских семей. Ещё Аманда страдала гиперопекой над детьми (а уж дети-то как страдали!) вместе с желанием привить им все самое лучше и дать отличное разностороннее образование, из-за чего отправляла на все возможные и невозможные занятия, записывая уйму обучающих курсов, которые ставила им на ночь, за завтраком, обедом и ужином. В то время, когда она не квохтала над своими чадами, она следила за соседями, воображая себя как минимум Шерлоком в юбке. Но в их городишке не происходило ровным счетом ничего интересного, поэтому появление новых соседей, которые внезапно купили дом через дорогу даже не удосужившись перед этим десять раз осмотреть его и согласиться, а потом передумать, стало настоящим праздником для Аманды и темой для рассказов за ужином Заку, когда дети отправлялись в свои комнаты.
Несмотря на то, что Адам рос в атмосфере удушающей семейной идиллии, после которой адекватному человеку хотелось отмыться и продышаться, детство его было таки счастливым. Чем больше матушка бдила, чтобы дети не убились, и занималась их образованием, тем более философски они с братом начинали воспринимать происходящее в целом и женщин в частности. Они знали, что главное не будить в Аманде лишний раз обострение материнских инстинктов и при этом заниматься своими делами - игры, драки и прочие мужские забавы, происходившие под монотонный бубнеж очередной познавательной программы. Иви была сильно младше, была девочкой и принцесской, поэтому оставлялась на попечение мамы.
Адам рос в меру непослушным, немного неуклюжим и смешным, но, в целом, живым и адекватным ребёнком даже при всех стараниях Аманды сделать из детей валенки.
Так вот, когда появились новые соседи, то их болотце несколько заволновалось и выплеснулось в виде походов в гости и подготовки к очередному празднику бургеров, которые готовили лучше всех в семействе Тайлером, живших через дом от Деккеров. Пока взрослые занимались обсуждением откровенных нарядов милой соседки Мэри и необычного юмора ее супруга Гарри, улыбаясь и запивая все пивом, дети были выпущены из поля зрения и заняли себя сами. Игра в прятки была всегда любимой у Адама, хотя его находили обычно если не первым, то вторым. Он не обижался, но всякий раз надеялся, что в следующий раз выйдет лучше.
В чужом доме прятаться вообще неудобно, поэтому как ноги привели его в тот злополучный подвал Адам ни тогда, ни потом объяснить не смог бы при всём желании. В любом случае, подвал был отличным стратегическим местом по всем параметрам. Что за светящаяся пурпурная жидкость была в чане, который даже искать не пришлось, Адам тогда, к сожалению, не знал. Череда случайностей довершалась внезапным землетрясением, о котором потом писали все газеты и которое было ещё месяц, как минимум, главной темой для обсуждений.
Этот месяц Адам не запомнил, потому что последним, что он помнил, была дикая боль во всем теле, от которой его сознание просто выключилось. И в подвале его действительно оказалось в этот раз сложно найти. Адаму Деккеру тогда было 12 лет.
Следующий месяц он лежал в коме. Иногда он как будто бы слышал какие-то голоса и видел смутные очертания, но разобрать ничего не мог.
Когда он внезапно очнулся, то на него обрушилась вся сила материнской паранойи. По официальной версии, для учителей и одноклассников, он пролежал все это время с тяжелой формой пневмонии. Адам начал не замыкаться, но как-то слегка обособляться из-за всех этих тайн, внезапных открытий и постоянной тревоги родителей. Чувствовал он себя, к слову, отлично, но постоянно был голоден. Первое время это было отдушиной для Аманды, потому что в деточку можно было впихивать по 3-4 порции еды без всякого сопротивления с его стороны. Вместе с голодом у него стало смещаться ощущение веса предметов - не задумываясь он поднимал предметы в два, а то и три раза тяжелее, чем до случая с подвалом. Адам не очень понимал причины встревоженных взглядов родителей, потому что сам из событий того дня помнил только какие-то обрывки, а объяснять ему никто ничего не хотел, чем ставили ребёнка в тупик и даже злили. Он считал, что имеет право знать, что это была за жидкость в чане и почему потом было больно, да и что происходит вообще?
Ответы на вопросы пришли вместе с людьми из правительства, навестившими семью Деккер и предложившими ему обучение в специализированном военном лагере. Выбора, собственно, у Адама не оказалось, потому как предложение было добровольно-принудительным, а доходившие слухи о том, что бывает в подпольных лабораториях с фейрумными, леденили душу даже у Аманды больше, чем мысль о том, что придётся отпустить деточку из дома больше, чем на две недели в лагерь, куда можно приехать в любой момент.
Первое время Адаму было тяжело - таки он во многом был маменькиным сыночком и домашним ребёнком, который мог всячески развлекаться, бунтовать или пропускать мимо ушей слова родителей, но он всё равно всегда был за ними и всё, что ему оставалось, так это придумывать новые забавные игры с братом. Теперь он был далеко от них, вынужден сам о себе заботиться и привыкать к своим особенностям. Для мальчика это было таким потрясением, что первые годы он вообще ни с кем не приятельствовал, зачитывал до дыр письма из дома от брата и мечтал о побеге. Однако время шло, воспоминания о доме становились всё более и более расплывчатыми, а новая жизнь становилась всё более и более реальной. В конце концов, в военном лагере не так много времени для рефлексии.
Постепенно Адам адаптировался, втянулся, но, в сравнении с тем, каким был изначально, поменялся едва ли кардинально - из добродушного ребёнка стал сдержанным и немногословным, все подростковые истерики и всплески благополучно перепрыгнул в своем развитии, обзавёлся кое-какими товарищами среди обитателей базы, но с новыми людьми всё равно сходился тяжело и неохотно. Надо правильно всё понимать - для Адама Деккера новые способности не стали трагедией, он не лил слёзы и не мечтал, что однажды он проснется и поймет, что это был лишь страшный сон, он достаточно спокойно воспринял как то, что он теперь такое и какие последствия может иметь близкий контакт с ним для других, так и то, что фейрумность предопределила всё его будущее.
Бунтовать и идти против правительства он не собирался, потому что считал правильным ловить преступников и распространителей фейрума, чтобы потом с каким-то другим ребёнком не случилось того, что произошло с ним по нелепой случайности. Со временем Адам стал фаталистом - его прошлое было предопределено его будущим и предназначением. Фатализм сделал его ещё чуть более мрачным.
По окончанию обучения, как ему и обещали, он поступил на службу в полицию, выполняя специальные задания по поиску и обезвреживанию опасных преступников, так или иначе связанных с фейрумом. Выбравшись с военной базы, он восстановил связи с семьёй, особенно с братом, с которым всё это время переписывался, и сестрой, которая вызывала опасения своим состоянием души блондинки у обоих братьев, но жить с родителями не стал - они теперь были слишком разные, а он напоминал среднестатистическим жителям пригорода Атланты о том, что однажды всё пошло не по плану, который работал из года в год. Зак Деккер, к слову, теперь страхует и на случай внезапного преображения в бета-фейрумность, потому что он современный человек и понимает, что реалии диктуют новые опасности. Аманда продолжает шпионить за соседями, но, к счастью, пока ничего больше не увидела более скандального, чем появление любовников или любовниц в отсутствии второй половинки дома.
Адам переехал в Нью-Йорк, всецело посвятил себя работе, так как ничего иного, собственно, он и не умел - его забрали раньше, чем он успел определиться с тем, чем хочет заниматься в жизни, а дальше у него не было времени да и возможности для экспериментов. Тем не менее, в свободное время, когда оно выдавалось, он старался как-то наверстывать пробелы в знаниях. Разумеется, выходило всё снова обрывочно, как в то время, когда Аманда пыталась привить им всё и сразу. Отношения с противоположным полом не слишком ладились в основном из-за того, что Адам не очень доверяет незнакомым людям, а вместо уроков пикапа от старшего брата или отца у него были сборка-разборка пистолетов и автоматов на время. Его крайне смущает, что серьёзные отношения могут привести к появлению новых фейрумных, поэтому он тушуется и остается в стороне.
Сейчас Деккер работает в отделе по фейрумоконтролю, но держится там особняком, так как привык действовать в одиночку, так как ещё не привык к новым людям и не готов всецело им доверять.

---

СВЯЗЬ С ВАМИ	КАК ВЫ НАС НАШЛИ	ПЛАНЫ НА ИГРУ
https://vk.com/asmilt	Lyl	В случае ухода - на усмотрение администрации, так как персонаж акционный. Игра - сюжет, ловить преступников, адаптироваться дальше в мире со своими особенностями. Потом, может быть, вплету что-то семейное.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

На мягкой жирной земле хорошо запечатлелся след, заполнился мутной водой, из которой попытался напиться детеныш зайца, маленький и глупый. Смерть его была мучительной, а мать-зайчиха давно уже унесла оставшееся потомство подальше от проклятой отметины, трава вокруг пожухла. Тварь ходила который день кругами вокруг деревни, сокращая радиус, но, почему-то, осторожничала и не совалась к людям. Звери уже давно убежали, лес напряженно затих, разом начав источать ужас, вместо прежнего спокойствия, но местные жители ничего не чувствовали. Разве что дети, но их традиционно никто не слушал.
Луна стояла уже достаточно высоко, пора было возвращаться и свериться, не нашел ли второй клерик, с которым судьба столкнула Реймонда после смерти наставника в этом селении, что-то посущественней. Рей был уверен, что это именно та самая дрянь, которая прикончила старого ведьмака, а не лезет к людям исключительно из-за того, что сам он её успел ранить, теперь она выжидает, залечивает раны, но отсюда не уйдет. Она пометила этот район и теперь не выпустит добычу. Было ещё время, чтобы найти, где же мразь пережидает день, потому что скоро её голод достигнет того уровня, при котором раны уже не слишком волнуют. Мертвый лес ночью ощущался особенно мерзко.
Он машинально посмотрел на небо через черную паутину веток: сверху было бы проще увидеть, чем обшаривать день за днём лес, натыкаясь на новые следы, но не находя гадину. Третью ночь ничего толком и не находили, Марека это как будто бы ничуть не волновало. Местный люд относился к клерика приблизительно так же, как и к колдунам - боялся, ненавидел, а потом бочком-бочком, оглядываясь, чтоб кто не увидел, бежал доносить на соседей, обвиняя в темных делишках. В большинстве случаев, конечно же, проблема оказывалась всего лишь в зависти более удачливым, красивым, чем кому-то кажется приличным. С тем же воодушевлением, с каким продавали своих ещё не родившихся детей за возможность приворожить принца колдунам, просили уничтожить тех же самых магов, которые выполняли условия сделки. В сущности, беднота, да и не только она, получала по заслугам за свою жадность, являясь самым худшим из зол.
- Ну что у тебя, Марек? - холодало. Реймонд завернулся в плащ, прислонившись к дереву так, чтобы его не было видно: он собирался сегодня таки остаться на ночь не в деревне, посмотреть, что да как. Бывший принц прищурился, глядя на грузную фигуру второго клерика, волокущего за собой кого-то. Явно не было похоже на ту тварь, за которой они охотились. - Это что? - он кивнул в сторону добычи Марека, вытягивая шею вперед по-птичьи, но не отлепляясь от дерева.
- Оборотнёнка поймал, - Марек довольно огладил усы, пнув завернутое в плащ существо для острастки. - Небось и притащил сюда гниду.
Рей прикинул, что для оборотнёнка уж больно мелкая добыча, да и не было в лесу ничего, чем зверю питаться, а на людей никто не нападал. Не то пришел только-только, не то ошибся товарищ.
- Ты ж мешок ему с головы сними, хоть посмотрим, - пришлось выйти из укрытия, осматриваясь вокруг. - Как ты его один повязал? Волки сильны.
Звуки из леса заставили его насторожиться и обернуться, рефлекторно кладя ладонь на рукоять меча.
- Ходит, близко совсем... - он с сомнением посмотрел на то, что называли оборотнем, прикидывая, нельзя ли использовать для приманки. Упускать монстра не хотелось. - А что если... Хм... - на поверку оборотненок оказался совсем другим существом. - Элиот?