МЕСТО, ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ
Нью-Йорк, 31 год, родилась 17 мая 1984 года.
РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Управляющая в баре «The Trip Trap».
ФЕЙРУМНОСТЬ
Нет.
АРТЕФАКТ 
Широкий кожаный с металлическими вставками браслет – артефакт со свойством «Защитное поле». Подарок Поджи.

---

БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ
• Дениэл Напье - отец. От него нет никаких вестей лет эдак тридцать, и никого это уже не волнует.
• Джанис Ривз - мать. Умерла несколько лет назад в психиатрической лечебнице.
• Тина Ривз - младшая сестра. Умерла на руках матери в возрасте восьми лет.
• Метью Сент-Джон - бывший муж.
НАВЫКИ И УМЕНИЯ
• Могла бы стать художницей, но несколько лет без практики уже просто так не выправишь, да и некогда. На взгляд дилетанта всё ещё неплохо рисует. Эскизы татуировок так и вовсе хвалят и просят ещё. Но получается редко.
• Умеет обращаться с оружием. Вдохновенно использует для атаки всё, что подвернётся под руку, если придётся. Умение любительское, но слабые места человеческого тела Джейд знает на отлично.
• Ей достаточно четырёх-пяти часов сна для того, чтобы выспаться. Правда, в середине дня её неизменно тянет подремать ещё полчасика.
• Хорошо запоминает то, что видела. Отлично запоминает людей.
• Обладает множеством разрозненных и по большей части поверхностных бытовых навыков, благоприобретённых во время работы то тут, то там: от починки выключателя до обращения с кофемашиной. Пиццы ещё знает две дюжины рецептов.
• Отлично ориентируется в Гарлеме и Бруклине.
ВНЕШНИЕ ПРИМЕТЫ
Внешность Джейд время от времени серьёзно мешает ей жить. Почти все отморозки этого богом забытого района смотрят на её 170 сантиметров сверху вниз, и за каждым из них могли бы спрятаться пара таких, как Джейд. Плотно облепившие руки и корпус татуировки и короткая причёска делают из девочки Джейд хулиганку, но это помогает лишь отчасти. Личико её всё равно как у долбаной сероглазой принцесски.
В противовес большую часть образа Джейд делает её своеобразная безбашенность. Ей сам чёрт не брат, не говоря уж об ублюдках из местных банд. Она всем видом даёт понять, что скрутит в суши-ролл и сожрёт без соевого соуса любого, кто усомнится в её праве рулить на своей территории.
Она не будет колебаться перед обескураживающими выходками, вроде ложки бармена в гразу слишком борзого паренька.
Непредсказуемость заставляет желающих побыковать держаться от неё на расстоянии, тем более, что за этой безумной сукой – парни Дяди Поджи и он сам.
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ
Джейд – имя, составленное из первых слогов имён матери и отца. То ли Джанис Ривз пыталась таким образом привязать к себе сукиного сына, сделавшего ей дочь, то ли в самом деле так безоглядно его любила. Так или иначе, ни это, ни наговоры гадалок не помогли. Отец появлялся в жизни Джейд всего пару раз – оба раза она помнит очень смутно и без тени теплоты.
Где-то так можно описать детство Джейд в целом. Мать пропадала днями и ночами, возвращалась только для того, чтобы сунуть в банку на комоде несколько мелких купюр, оставшихся от бухла, и рухнуть спать до следующего вечера. Джейд была предоставлена сама себе или необязательным заботам соседки, страдающей попеременно склерозом и ревматизмом.
Несколько раз в жизни Джанис появлялись мужчины, они привносили в нищую квартирку некое подобие семейного уклада, но не задерживались надолго. Самый стойкий валялся перед телеком, листая каналы, около года, а потом оставил Джанис с животом и полнейшим отчаянием. Джейд было тогда лет десять, и последующие пять лет она наблюдала за медленной деградацией матери. Болезненный и не затыкающийся комок белья вызывал у неё беспредельную, страшную привязанность. Было лучше, когда мать пропадала целыми днями. Тогда они могли поговорить хотя бы наутро. Теперь мать обращала внимание на Джейд только чтобы отхлестать полотенцем за плохие отметки, выговоры из-за поведения в школе, самовольно сделанную стрижку под пацана, жалобы соседей. Теперь уже Джейд стала тянуть время, чтобы не возвращаться домой.
Вместо этого она заводила друзей в так себе компаниях, находила вместе с ними свои способы добычи пары долларов, сигарет и лёгкого дестроя.
Джейд пропустила тот момент, когда перепады настроения Джанис стали неестественно круты, но когда один и тот же табель успеваемости в течение дня сначала вызвал лишь снисходительную отповедь, а через пять часов обернулся едва ли не сломанной рукой, Джейд предпочла вовсе не появляться больше на глаза матери, да и в школе тоже. Ей было почти шестнадцать, и ей казалось, что ей без родных, как и им без неё будет лучше.
Перебивавшаяся с мытья посуды на продажу снеков Джейд вернулась домой через три года, только чтобы узнать, что мать окончательно сторчалась и сбрендила, что она уморила Тину и загремела в психушку. Джейд она узнала, но подняла такой крик, состоящий по большей части из бессвязных горестных причитаний, что девушка сбежала. Ей не хватило присутствия духа, чтобы выдержать прикосновение этой пугающе знакомой и совсем недавно ещё красивой старухи. Ей не хватило смелости впрячься и хотя бы попытаться вытащить мать. Она предпочла сделать вид, что не чувствует себя должной.
Джанис умирала ещё лет шесть, полностью забытая.
Джейд же вернулась в свою безрадостную жизнь, проходящую в основном между передником официантки, шваброй и тесной комнатой, увешанной депрессивными картинками из-под руки самой Джейд. Скорее от безысходности и грызущей тоски, чем из любви получилась свадьба с поваром одного из ресторанчиков, в которых работала Джейд. Эта семья распалась к концу года, стоило им обоим осознать мотивы свои и друг друга. Расставалась Джейд с мужем ещё более разбитая, чем до встречи с ним.
Всё как будто стало немного налаживаться в тату-салоне, где от метёлки и тряпки Джейд почти случайно перешла к чернилам и эскизам. Это было ей по душе, хотя и не приносило много денег. Где-то там стали разрастаться её собственные рукава. Где-то там в жизни Джейд появился Лео Поджи. С ним сложно было представить свою жизнь до старости, зато с ним было легко. С него как будто скатывались все проблемы, не оставляя следа. Джейд хотелось бы так же, она и решила, что научится.
Как глубоко Джейд заблуждалась, она узнала только когда Лео с горящими глазами уверил её, что скоро всё изменится. Она, дура, подбирала слова, как бы ему отказать, чтобы не прервать приятное времяпрепровождение вместе. А этот ублюдок слёг в кому. Джейд потратила почти все сбережения, чтобы его не отключили от аппарата жизнеобеспечения, проводила всё возможное время рядом в ущерб работе. И это всё, чтобы узнать Поджи заново, когда он пришёл в себя.
Об отношениях пришлось забыть. Фейрум как любая наркота вызывали у Джейд глубочайшее отвращение. Хотелось бы забыть и о Поджи, но на это он не расщедрился. Хотя вряд ли они расстались так просто, как это помнится Джейд.
Несколько лет Джейд восстанавливала потерянное. Ей почти удалось, она не так уж и косо переняла манеру Лео держаться уверенно в недрах полной жопы. Впереди, однако, было безрадостно, так что, когда их с Поджи столкнул случай, и он решил отплатить Джейд за старое и доброе не абы чем, а целым баром, у неё не хватило гордости отказаться.
Если бы она заранее знала, как это будет сложно, Джейд никогда бы не узнала, на что способна в минуты предельного ужаса. Её далеко не сразу начали воспринимать всерьёз. Прошлый управляющий бара был мужик, на фоне его тени Джейд выглядела, мягко сказать, бледненько. Но лихо вычерпанный ложечкой глаз у одного чересчур наглого типа, десяток отбитых яиц и несколько грамотных подстав Поджи (слава Богу, Джейд о них так и не узнала) расставили всё по местам на какое-то время. Три года Джейд провела как на войне, забросив рисование, забросив всё, что могло бы называться увлечением. Здесь слишком много фейрума, но в этом городе много фейрума везде. Так Джейд хотя бы при деньгах и ни за что не вернётся в тесную ободранную комнату размером с коробку из-под широкоформатной плазмы. Да, она одинока, но у неё есть брюссельский гриффон по имени Чуи. Этого пока достаточно.
Но иногда ей снится, что бешеная удача оставляет её, и очередное сражение за авторитет рушит начисто всё, чего ей удалось добиться за три года.
Пока она считает, что это лишь удача, она действительно рискует всё потерять.

---

СВЯЗЬ С ВАМИ	КАК ВЫ НАС НАШЛИ	ПЛАНЫ НА ИГРУ
Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.	Реклама.	Личный рост (или слом, как получится) и дела Бешеных Восьмёрок.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Сквозь стёкла цвета тёмного мёда мир выглядел как пролитый на белый шёлк кофе: расплывчатые тёмные пятна на чуть менее тёмных пятнах. Гибельный взгляд Вия в конце концов всё же превратил их в непроницаемую ширму для глаз, но это Вроцлава вполне устраивало. Его вообще всё нынче устраивало, даже жара и духота в помещении банка. Время от времени он обводил взглядом полусонную очередь, ползущую по ту сторону перегораживающих комнату решёток и снова прятал глаза за тёмными очками и опущенными веками. В их же сторону смотрели редко, жара-упырица тянула кровь из живых, и всяк становился подобен Вию: ни интереса, ни желаний, только лечь бы в прохладу земли, да спать до Страшного Суда.
Вий усмехнулся своим мыслям, обвёл взглядом зал, задержался на стряпчем, увлечённо вчитывающимся в банковский договор для вкладчика, на бледном от духоты или от суммы намечающегося вклада клерке и снова погрузился в мысли, заново постигая значение слова скука. Уже почти две недели он находился в Новом Свете и, пожалуй, в первый раз со дня смерти смотрел на мир широко открытыми глазами. Миру это не шло на пользу, но Вроцлав ничего не мог с собой поделать. В этом мире ещё было на что посмотреть, пусть европейцы и сделали всё возможное, чтобы сделать Америку похожей на Европу.
Так и появились на его лице новомодные очки, полезные ещё и в том плане, что солнце здесь светило как будто только родилось. Практические испытания, конечно, показали, что от взгляда Вия они мало чем спасают, но по крайней мере чем меньше людей встречались с ним взглядом, тем лучше было всем. Не много в том удовольствия, наблюдать как бледнеют затянутые в корсет и итак едва живые в своих турнюрах дамы.
В банке дам не было, если не считать одетую в простенькое платьице девочку десяти лет, скучающую у входа.
Вроцлав в третий раз обвёл взглядом зал и закрыл глаза окончательно.
- Всё в полном порядке, пан Бардач. Ручаюсь здоровьем своей матери. Вы можете подписать здесь и здесь, а после передать...
Вроцлав подозревал, что мать остроносого черноглазого стряпчего давно покоится даже не на ньюорлеанском кладбище, а где-нибудь в Европе. Тем более, что его должник рэб Лэхем, присоватовавший ему этого малого как человека с разумением и надёжного, был из тех же мест, где родился он сам. Не то, чтобы Вроцлав не верил в прочность верёвок, которыми связывали себя евреи, но... просто ощущение. Может, и жива ещё старушка.
- Двадцать тысяч сейчас, остальное в течение недели. Стоит озаботиться безопасностью перевозки, - ровным голосом сказал он, разглядывая собеседников из-под полуприкрытых век. - Я вам верю, рэб Иохаим. Где я должен подписать?
- Если вы только пожелаете, банк предоставит вам свою карету и людей...
Вроцлав, занятый выведением на документах затейливой подписи, не ответил.